Всплеск бытового и семейного насилия в России в последние месяцы – не миф, хотя точной картиной и статистикой не располагает никто, включая государственные органы. Об этом говорят опрошенные Радио Свобода эксперты, раскрывая причины людской агрессии и предрекая еще более печальные примеры уже в ближайшем будущем.
Участник “СВО” приезжает домой в отпуск и убивает ножом жену в присутствии детей. Сосед по садовому участку пытается сжечь семейную пару пенсионеров за то, что они шумят. Мужчина избивает на улице 89-летнюю старушку, затем нападает на женщину с ребенком и устраивает погром в магазине. Семейный тиран, хорошо известный полиции и соседям, забивает до смерти гражданскую жену и пытается сбежать. Неизвестный с детьми неожиданно нападает на 17-летнего курьера, ломая ему нос. Детей душат, а их старшая сестра избивает ногами пьяного мужчину, упавшего на детской площадке. Нетрезвый родитель приходит забирать дочь из детского сада, но вместо этого ранит ножом охранника.
Это не набор сценариев для документального сериала о “бандитских 90-х”– это неполная хроника происшествий только за третью декаду апреля в отдельно взятой Нижегородской области. Конечно, подобные происшествия случались и раньше, но, как отмечают нижегородцы в соцсетях, не с такой частотой.
Специалисты Нижегородского женского кризисного центра отмечали рост случаев бытового и семейного насилия еще в прошлом году и прогнозировали дальнейшее увеличение числа обращений в связи с боевыми действиями в Украине. Но, как показывает криминальная хроника, страдают не только женщины, но и дети, и пожилые – все, кому сложно давать отпор насильникам:
– Я даже не могу ничего сказать, я сейчас в таком состоянии… Поступок, конечно, очень плохой – сами всё прекрасно понимаете! – говорил журналистам брат 44-летнего Александра Мамаева на похоронах 34-летней Екатерины Мамаевой. Александр убил жену ножом на глазах детей во время многодневного застолья – в семье отмечали приезд Мамаева в отпуск из зоны боевых действий в Украине. Сейчас подозреваемый под стражей, возбуждено уголовное дело.
Это уже не первый случай, когда убийцей становится вернувшийся с украинского фронта военный или наемник. Все пережившие боевые действия в той или иной степени переживают “флешбэки” – это признак ПТСР, посттравматического стрессового расстройства.
– Он как бы переносится в ту самую стрессовую ситуацию, – говорит психолог и когнитивно-поведенческий терапевт из Нижнего Новгорода Анна Мовшевич. – Мне кажется, люди даже на бытовом уровне представляют, что такое ПТСР, потому что это часто в фильмах показывается. Человек идет, слышит, как бурят асфальт на дороге, – и вдруг переносится в зону боев. В место, где враги, которых нужно уничтожить.
Подобных историй в ближайшее время будет больше, уверена глава центра “Насилию.нет” Анна Ривина. Россиянам еще только предстоит оценить последствия того, что эксперт называет “нормализацией зла”:
– Без сомнения, уровень насилия будет расти. Без сомнения, будет расти и уровень латентности подобных преступлений, потому что люди в самые стрессовые времена пытаются держаться хоть за какую-то стабильность – и женщины будут терпеть намного больше, чем в мирное время. Если в мирное время они хотя бы могли подумать о помощи, то сейчас они понимают, что весь мир против них, что нет никакой предсказуемости, где и на что жить завтра. Плюс все эти аспекты, связанные с тотальным цензурированием общества и боязнью лишний раз что-то сказать, лишний раз обратиться к кому-то за помощью. Плюс нормализация насилия в обществе, где женщина призвана терпеть – тем более если муж-“герой” вернулся с войны и “защищал Родину”, – говорит Анна Ривина.
Но спонтанную и, казалось бы, ничем не мотивированную жестокость проявляют и люди, никогда не бывавшие на войне. Чем объяснить нападение с ножом на охранника детского сада, который не позволил подвыпившему родителю перелезть через забор? Или избиение курьера на велосипеде, который как-то “не так” объехал припаркованную машину нападавшего?
По мнению психолога Анны Мовшевич, во всех проявлениях агрессии нужно учитывать влияние милитаристской пропаганды и культ жестокости, установленный практически официально на государственном уровне:
– Любые милитаристские штуки, даже если во имя справедливости, не говоря уже о нынешней ситуации, – они создают небывалое напряжение. Это такое давление на психику, когда включается сверхобобщение, когнитивное искажение, включается режим “свой – чужой”. Человек уходит в режим, когда кругом враги и он должен защититься. И сразу открываются старые раны, когда самый нейтральный триггер может разбудить глубинное ощущение собственной беспомощности, собственной никчемности. И человек впадает в эмоциональный регресс, на какое-то время начинает ощущать себя униженным, забитым, переживает то, что переживал когда-то [в детстве]. И для того чтобы компенсировать вот это чувство неполноценности, он может проявить противоположные действия – насилие. Чтобы ощутить себя сильным, значимым, крутым. В этот момент он – не взрослый 30-летний “дядя Вася”, а маленький озлобленный зверек, – объясняет Мовшевич.
Три из приведенных в начале истории произошли в конце апреля в Балахне – депрессивном окружном центре недалеко от Нижнего Новгорода. Именно здесь нервный 56-летний мужчина поджег банку с бензином и облил семейную пару пенсионеров, которые громко резали “болгаркой” шифер на соседнем садовом участке. Пострадавшие получили термические ожоги, 67-летняя женщина в реанимации, нападавший задержан. Также в Балахне 34-летний мужчина напал на 89-летнюю женщину, внучка которой не ответила ему взаимностью. Старушке пришлось вызывать скорую“ Затем дебошир успел ударить еще одну женщину с ребенком и разгромить винный отдел в магазине, пока не был задержан местными жителями.
Но самый жуткий случай из Балахны связан со смертью 28-летней Любови Рубцовой. Ее давно избивал и насиловал гражданский муж Игорь Лебедев. Об этом знали в полиции, а друзья Любови даже развешивали по дому листовки, изобличающие домашнего тирана. Воспитательные меры не действовали, а заявления из полиции забирала сама Любовь. В ночь на 23 апреля Лебедев избил гражданскую жену до полусмерти и попытался сбежать. Любовь умерла в местной больнице, которая среди жителей района давно носит название “В последний путь”. Медики сообщили, что сделали всё необходимое, но признались, что в больнице нет необходимого диагностического оборудования и специалистов.
Глава центра “Насилию.нет” Анна Ривина уверена: то, что появляется в новостях, – лишь верхушка айсберга:
– В России полностью отсутствует официальная статистика по домашнему насилию, и у нас даже нет такого понятия в законодательстве. Следовательно, даже тот небольшой процент дел, который доходит до правоохранительной и судебной системы, абсолютно размазан по разным статьям. Начиная от убийства – и в деле может вообще не фигурировать домашнее насилие и, соответственно, не попадать в статистику – и заканчивая разными статьями о вреде здоровью и административными побоями.
Именно с такой формулировкой – умышленное причинение вреда здоровью и смерть по неосторожности – заключен под стражу Игорь Лебедев. Свою вину он признал.
“Нормализация насилия” затрагивает и совсем молодых. В городе Арзамасе дети снимали на видео издевательства над Вячеславом Балакиревым. Сначала школьники забрасывали пьяного мужчину песком, потом один из детей надел ему на голову пакет и начал душить. Когда Балакриев упал, молодая девушка Алена Володина начала избивать пьяного ногами. Мужчину спасли от расправы живущие по соседству люди. Алена позже извинилась в присутствии участкового, а Вячеслав отказался от претензий.
– Каких детей тебе жалко? – спрашивает у Балакирева спасший его мужчина. – Алену-то за шкирку возьмут – а мелкого-то спасать надо! Иначе его ждет тюрьма! Или он чего-то натворит, или убьет кого-то!
Арзамасская полиция не реагировала на эту историю до тех пор, пока она не получила общественный резонанс. На видео, снятом участковым инспектором, заметно, что сотрудника полиции вполне устраивает отказ Балакирева от заявления и формальные извинения девушки. Полицейскую статистику этот инцидент на детской площадке не испортил.
– Статистические документы от государства по фактам насилия либо отсутствуют, либо не репрезентативны. И растет боязнь обратиться за помощью, – подводит итог Анна Ривина. – Поэтому, скорее всего, мы в итоге будем получать больше новостей уже с летальным исходом, со страшнейшими последствиями. Никто не будет заниматься профилактикой – и, конечно, никто не будет заниматься мужчинами, которые вернутся [с войны] в совершенно неадекватном состоянии. Неважно, будут ли они в статусе героя или в статусе проигравшего – человек, прошедший войну “ради Родины”, будет героизироваться, и ему будет позволено намного больше в социальном плане. У государства нет никакой политической воли хоть как-то решать этот вопрос – ни с пострадавшим, ни с теми, кто это насилие будет применять. Поэтому всё будет очень тяжело.
– В последние годы [перед войной] я реально стала замечать, что ситуация в России улучшается, – добавляет Анна Мовшевич. – Огромное количество людей стали обращаться к психологам, специальным педагогам, пытались преодолеть последствия собственного травматического детства, чтобы не травмировать детей. Тенденция была очень позитивная. А сейчас, к сожалению, всё сломалось! Люди включили режим выживания, который включается во время любой войны, и им не до того, чтобы преодолевать свои травмы. Люди перестают быть заботливыми, поэтому сейчас ситуация откатилась на какое-то гигантское количество лет назад.
Анна Мовшевич признает, что у психологов не всегда есть советы, что делать потенциальным жертвам насилия, чтобы спастись непосредственно в момент опасности. Но если бытовой агрессии избежать не удалось – максимум полезной информации о возможной помощи содержится на сайте центра “Насилию.нет”.
Comments
No comments yet. Be the first to react!